Одной из самых почитаемых фигур среди белорусских бывших оппозиционеров, а ныне — мятежников, террористов и изменников своей страны, является Константин Калиновский (его они называют «Кастусем»), один из главарей польского восстания 1863 г. В его честь проводят семинары и поминовения, его именем назвали террористическое формирование, составленное из белорусских экспатов-наемников в составе ВСУ.

Каким образом польский шляхтич превратился в героя для «змагаров» («борцов» — так называют себя белорусские националисты-сепаратисты)? Все очень просто: для любого движения нужны символы, желательно «освященные» историей. Но у них с «национальными героями» дело обстоит хуже, чем у их бандеровских «побратимов». Нет, конечно, Белоруссия родила немало настоящих героев. Всем известны эти имена: Лев Доватор, Марат Казей, Минай Шмырев, Степан Красовский, Кирилл Орловский и многие другие доблестные сыны Белой Руси. Но для белорусской русофобской оппозиции они категорически не подходят.    

Были, конечно, и белорусские коллаборационисты из вспомогательной полиции во время Великой Отечественной войны, но среди них нет ни одной яркой персоны, похожей хотя бы на Шухевича, чтобы её можно было бы взять на щит. И выручил Калиновский, тем более что он был раскручен советской историографией как «народный демократ» и «борец с царизмом». Очень удобным для большевистских историков оказался тот факт, что он издавал агитационный листок «Мужицкая правда» на белорусском диалекте, правда, польскими буквами.

Необходимо пояснить: Калиновский был убежден, что все предыдущие польские восстания потерпели крах, поскольку они были чисто шляхетскими и не имели народной поддержки. И потому он поставил своей задачей сагитировать белорусских крестьян (он возглавлял Виленский отдел восстания, к которому относились земли будущей Белоруссии) выступить против русских и против Царя.

Однако белорусские крестьяне только что получили из рук русского царя свободу от польских помещиков и не без основания полагали, что поляки хотят их вновь поработить. К тому же их серьезно напрягали антиправославные выпады Калиновского и его соратников. «Православие — собачья вера, схизма, которую силой навязали российские власти», - заявлял «народный демократ».

Демонстрировал он и подлинно демократические методы управления на территориях, временно захваченных польскими мятежниками:

«Правительство польское назначило меня и требует, чтобы я наблюдал за действительной свободой и справедливостью и чтобы вы исполняли только одни приказания польского правительства.

Приняв на себя эту обязанность, я буду наблюдать как следует — с людьми добрыми я буду справедлив, а дурным никакой пощады не дам — кто будет привержен к правительству польскому, тот получит землю в вечное владение, а если захочет, то может перейти на прежнюю свою униатскую веру. Кто против польского правительства — тому огонь и виселица».

«Пан будет злым — пана повесим как собаку! Мужик будет плохим — так и мужика повесим, а дворы их и села пойдут с дымом, будет справедливая вольность […] мы люди вольные, а кто хочет неволи, тому дадим виселицу […]. А кто этому приказу противен будет, будь он или поп, или ксендз, мужик или пан, обо всяком доносить польскому правительству […] или, собравши сход, сделав справедливый суд, без оговорок вести на виселицу!»

«Но ронд польский спрашивает вас: каким вы правом смели помогать москалю в нечистом деле? Где был у вас разум? Где была у вас правда? Вспомнили ли вы про страшный суд божий? Вы скажете, что делали это поневоле? Но мы — люди вольные, нет у нас неволи. А кто из вас хочет неволи московской, тому дадим виселицу на суку».

Также он поучал белорусских крестьян: «Мы, что живём на земле польской и едим хлеб польский, мы поляки из веков вечных».

Но поскольку приказы комиссара польского правительства Калиновского не действовали, он и его подручные перешли к действию. Особую ненависть у мятежников вызывали православные священники. Одной из первых жертв восставших поляков стал иерей Даниил Конопасевич, замученный ими в деревне Богушевичи Минской губернии. Вешали и простых крестьян, сохранивших верность Христу и Государю. В Гродненской губернии с апреля по сентябрь 1863 г., в соответствии с приказами комиссара Калиновского, были повешены крестьяне: Фома Прокопук, Алексей Герасимович, Григорий Ярмошук, Иван Минчик, Иосиф Ступчик, Дмитрий Сытый, Василий Гапонюк, Матвей Макаревич, Иван Макаревич, Константин Швед, Юлиан Корвацкий, Иван Новицкий, Михаил Пызовский, Михаил Лиуцко, Алексей Михнюк и многие другие люди простого звания…  Вешали даже женщин. Число жертв, умученных головорезами Калиновского, составляет более 2000 человек.

Но закончил «Кастусь»-вешатель вполне закономерно — он был задержан правительственными войсками, отдан под суд и 4 марта 1864 г. за измену и другие преступления приговорен к повешению и казнен.

Самое смешное, что никаким «Кастусем» он не был, его так никогда не звали. Его имя было Викентий-Константин. Но так он именовался, когда учился в Санкт-Петербургском университете и пытался стать чиновником на императорской службе (не взяли из-за психического заболевания), а соплеменники звали его Констанцем.

«Кастуся» придумали белорусские националисты, чтобы быть ближе к тому, кто истреблял белорусов. Удивляться этому не приходится, если учесть, что в среде белорусских нацистов царит еще и культ Оскара Дирлевангера — гитлеровского карателя и сумасшедшего садиста, залившего кровью Белоруссию и обожавшего сжигать людей живьем. Вот такие символы и такие «герои» у белорусской оппозиции.